По дороге к цели Марк пролетел мимо разработчиков оружия. Он не мог удержаться, чтобы не посмотреть в их сторону: одиннадцать обычных на вид людей в комбинезонах и шлемах собрались вокруг ракеты. Еще на сборочной платформе о вооружении фрегатов ходили неясные слухи. Говорили о супероружии, способном защитить флот от любой угрозы. Марк не слишком вникал в эти дискуссии, несмотря на то что Лиз всегда жадно прислушивалась к сплетням. После полета с «Искателем» в его бригаде больше ни о чем и не разговаривали. Каждый раз, когда пути людей пересекались во время работы, они обменивались парой слов, и Марк, к своему немалому удивлению, в какой-то момент тоже ощутил интерес к оружию и, в свою очередь, стал рассказывать коллегам все, что ему удавалось услышать.

Механизма для загрузки ракет на сборочном участке не было, для этого этапа предполагалось задействовать другую линию, так что оружейникам приходилось импровизировать. Ракету привязали к манипулятору погрузчика средней мощности, и он стал медленно опускать ее в приемник. Снаряд выглядел достаточно обыденно: гладкий серебристо-стальной пятиметровый цилиндр с заметным утолщением посередине. Но при виде тревожно сосредоточенных лиц собравшихся вокруг специалистов у Марка по спине пробежала дрожь. Он больше не верил в слухи о простых уничтожителях планет и зарядах, деформирующих потоки кварков. То, что изобрели стоящие здесь люди, несло в себе куда большую угрозу. Это было видно по их глазам.

Такая боеголовка делала возможным геноцид. На Элане, убегая от чужаков, Марк сам без колебаний нажал бы кнопку. Теперь он испытывал сомнения. Люди вроде него никогда, никогда не сталкивались с подобным явлением.

Марк добрался до указанного в схеме участка корпуса, где открывался проход в глубину фрегата. Пускатель — золотистая сфера с торчащими из нее странными зелеными треугольниками — наполовину погрузился в узкую щель. Вокруг него образовался клубок неподключенных теплопроводящих волокон, на которых еще висели заводские бирки.

— Вот и я, — доложил Марк Тейму. — Ну, что тут натворили роботы?

Сигнал тревоги поступил Оскару, когда его «Дублин» был на орбите в тысяче километров над финским миром Ханко. До этого момента дежурство не доставляло никакой радости. Пять человек на протяжении десяти дней толклись в одной цилиндрической каюте. В сущности, это помещение, три на восемь метров, было не таким уж и плохим. Но из него выгородили секцию для сна и смехотворно маленькую туалетную кабинку, так что оставалось не так уж и много пространства. Невесомость помогала людям избегать столкновений, но и только. Вдоль задней переборки выстроились пять кресел — громоздкие мягкие кушетки с индивидуальными контактными площадками, камерами переработки отходов жизнедеятельности и диспенсерами жидкой пищи. После пристегивания — очень осторожного, чтобы не толкать соседей локтями и коленями, — кресло плавно опускалось в рубку управления. Оскар нередко говорил, что чувствует себя как на языке динозавра, заглатывающего добычу.

На рабочем месте у членов экипажа оставалось не больше полуметра до матово-черного изогнутого пульта управления с порталом высокого разрешения, заполненным тактическими схемами и графиками состояния корабля. Старший помощник Оскара, капитан-лейтенант Хайвел, утверждал, что в гробу намного просторнее, хотя света определенно меньше.

Слева от Оскара, проверявшего показания сенсоров, было место для Хайве-ла, а остальные кресла предназначались для старшего механика Тига, Дервлы, специалиста по сверхсветовым двигателям, и Рейбена, представителя Сиэтлского проекта.

Красные символы тревоги вспыхнули в виртуальном поле Оскара, когда Дервла находилась в спальном отсеке, а Хайвел в общей каюте поглощал размельченный до состояния жидкой кашицы бефстроганов. Станции обнаружения на Ханко и сенсоры на высокой орбите зарегистрировали семьдесят две червоточины, окружившие звезду Ханко на расстоянии трех а. е.

Выброс адреналина мгновенно разогнал дремотную хандру.

— Что там творится? — воскликнул Оскар. Информация с Первой базы, поступившая по секретному каналу через унисферу Ханко, показала, что подобному вторжению подверглось уже несколько миров Содружества. — Дервла, Хайвел, быстро сюда, — приказал он.

— Червоточины пропускают корабли, — сказал Тиг. — Боже, как быстро они движутся! И червоточины не меняют места, как в прошлый раз.

— Верно.

Оскар окинул взглядом развернувшуюся перед ним карту, затем сосредоточился на одной из червоточин. Корабли праймов вылетали из нее один за другим. Десять судов за первую же минуту. И это число следовало умножать на семьдесят два перехода.

— Корабли идентифицированы как боевые единицы третьего типа, — доложил Тиг. — Ускорение в восемь g, широкая схема рассеивания. Черт, нам не поймать эти червоточины ракетами Дювуа.

— Умно, — пробормотал Оскар.

На графике перед его глазами светящимися зелеными линиями обозначились траектории ракет Дювуа, выпущенных орбитальными станциями Ханко. Они были направлены на червоточины праймов, но, чтобы достичь цели, требовалось восемь минут.

— Они же успеют уйти до взрыва. Проклятье!

Виртуальные руки Оскара быстро задвигались между иконками в соответствии с действиями Рейбена. «Дублин» готовился к бою.

— Каков статус планеты?

— Активируются городские защитные поля, — ответил Тиг, — поднимаются крупные аэроботы. Орбитальные оборонительные станции под нашим контролем.

— Как будто это нам поможет!.. — проворчал Оскар.

— Ракеты Дювуа способны сбивать корабли, — заметил Рейбен. — От этих снарядов им не увернуться.

— Посмотри, какое у них рассеивание, — сказал ему Оскар. — Тратить по ракете Дювуа на каждый корабль не годится. С такими темпами они наводнят кораблями всю систему, а у нас нет ничего, чтобы им помешать. Дювуа были созданы для поражения стратегических целей.

— Орудия планетарной обороны справятся с любым приближающимся объектом, — сказал Тиг.

— Но не с армадой боевых кораблей. Они за час выставят против нас не одну тысячу.

— Но эвакуироваться невозможно, — заявил Хайвел. — Нельзя, чтобы этот ужас повторился. Должен же быть какой-то способ их остановить.

Оскар промолчал. Он не знал, как воспрепятствовать орде праймов. «Дублин» мог бы уничтожить сотню судов, но уже в одной этой системе их намного больше. А в поступившей сводке флота говорилось об атаках на сорок восемь миров Содружества. И повсюду праймы применяли один и тот же метод массированного запуска на большой дистанции.

Как только ракеты с орбитальных станций Ханко стали приближаться к червоточинам праймов, те мгновенно изменили местоположение.

— А мы будем посылать свои ракеты Дювуа в червоточины? — спросил Рейбен. — Или попытаемся сбить несколько кораблей?

Оскар сверился с тактическим дисплеем и увидел, что в звездной системе находится уже более двух тысяч кораблей праймов.

— Пока ограничимся ударами по червоточинам. Если потребуется изменить тактику, командование флота нас об этом известит.

— Капитан, — окликнул его Хайвел. — Еще червоточины.

— Где?

— Наш гисрадар зарегистрировал активность в… четырехстах восьмидесяти тысячах километров от короны звезды.

— Где? — изумленно переспросил Оскар, решив, что он ослышался.

— Прямо над местным солнцем.

Оскар уставился на тактический дисплей, где происходила смена изображения, отражающего текущую ситуацию. Точно, червоточина открылась вплотную к звезде G-класса. Затем он увидел, что оттуда тоже появляются корабли.

— Запусти-ка к ним пару ракет Дювуа, — приказал он, хотя и сознавая, что это бесполезно, — на полет к новому источнику вторжения ракетам потребуется не меньше двух минут. — Что они там, черт побери, делают?

— Не знаю, — откликнулся Хайвел.

Напряженность в кабинете Уилсона достигла более высокого уровня, чем даже при первом вторжении праймов. Прошло всего пять минут, а ему уже захотелось прибегнуть к успокаивающей дыхательной гимнастике.